В Петербурге исчезают профессии
06.07.2009 10:47 Владимир Румянцев — один из старейших и опытнейших
портных Петербурга. Почти 40 лет назад он начинал в объединении
"Ленинградодежда", а сейчас работает в одном из городских мужских ателье. "Наверное, после 1990 года ни одного мужского портного в
Ленинграде не состоялось, их никто не учил, — говорит Румянцев. —
Заманить в нашу профессию невозможно. Выходных у нас нет". "ДП": Какие качества нужны, чтобы стать настоящим
портным? В.Р.: У Чехова есть рассказ, где сапожник говорит: обидно,
что все гуляют, а я сижу и тачаю эти сапоги. Так же и портной. Нужно внутреннее
желание постичь мастерство, стремиться к этому постоянно, совершенствоваться.
Научил тебя кто–то брюки кроить, и ты кроишь эти брюки, как тебя научили, и
ничего своего туда не привносишь — это, я считаю, несостоявшийся человек. Я
человек старой формации, считаю, что должен шиться тот костюм, который требует
идеальной посадки на фигуре, чтобы была видна рука мастера. Человек должен быть
выдержанным, усидчивым. Холерики, как правило, не становятся портными. На моей памяти соискателей, желающих работать портными,
много было за последние 3 года, почему–то женщины приходят, но портной, как и
парикмахер, — это все–таки мужская профессия. Владимир
Румянцев "ДП": Как вы пришли в профессию? В.Р.: У меня мама была классной портнихой. Мой прадед в 1921
году пошел учиться в изостудию в 65 лет. До этого он работал машинистом на
железной дороге. Отец тоже машинистом работал, и дед служил на железной дороге.
Если бы не был портным, наверное, был бы столяром. Мне нравится запах, сам
процесс изготовления, особенно когда получается что–нибудь. А я работал механиком по лифтам и пришел в портновскую
профессию в 1973 году, когда мне было 24 года. Летом, когда проходил мимо
ателье, у которых окна были открыты, меня тянул запах холста, запах горячего
утюга. Я стал учеником у старого мастера, Сергея Васильевича. От момента, когда
я пришел в ателье учеником, до того момента, как я вышел с сантиметром на шее в
салон, прошло лет восемь–десять. "ДП": Кто был вашим первым клиентом? В.Р.: Первого клиента не помню. Для меня каждый
клиент первый. В Советском Союзе шили больше, ведь в магазинах были костюмы
отвратительного качества. Из мужских лучшим ателье было ателье имени Крупской,
которое располагалось на галерее Апраксина двора. Там я начинал работу. Люди
стояли ночью, чтобы попасть в 10 утра в салон и записаться к мастеру. В среднем костюм стоил около 160 рублей. Основной клиент
был — рабочие Кировского, Ждановского заводов, служащие. В день зарплаты
вырастала очередь, отмечались, недостатка в клиентах не было. Еще ателье №1 было
на Невском пр., 51, — там, где сейчас модный дом Татьяны Парфеновой. Было
дипломатическое ателье, но туда простому смертному было не попасть. А в ателье
№1 могли попасть. Ателье были первого класса, высшего класса и класса люкс.
Впрочем, класс люкс в 1968 году упразднили, таких ателье с десяток было, и цены
везде стали примерно одинаковыми. В ателье первого разряда пиджак стоил 29 рублей. Конечно,
мастера получали чаевые, с чем велась борьба. Когда клиенты с Кировского завода обнищали, им не до
костюмов стало. А пресловутые бандиты все равно ходили в кожаных куртках. Число
клиентов стало расти, когда люди постепенно становились на ноги, лет
десять–двенадцать назад. Для того чтобы шить костюмы в ателье, человек должен
иметь определенное мировоззрение и достичь определенного уровня жизни.
