Александр Проханов: "У России впереди очень много вызовов, много войн "
12.03.2010 09:56 "ДП": Вы часто выступаете с резкой критикой и правительства, и президента. Считаете, у нас есть свобода слова? Александр Проханов: У нас в стране есть свобода слова - конечно, не тотальная, но она существует. Но драма-то в том, что свобода слова, которую мы подразумеваем, не реализуется в политике власти, что не существует серьезного взаимодействия между общественным мнением, на которое влияет эта свобода, и политикой наших президентов, нашего правительства, наших чиновников. Они сумели создать самые разные экраны - экраны равнодушия, экраны милого непонимания, экАлександр Прохановраны отсутствия, которые не позволяют обществу воздействовать на политический процесс в полной мере. Политика в России исчезла, заниматься ей невозможно. Нет думской политики, нет политики улиц, а есть византийское закрытое движение интересов, которое нельзя назвать политикой. "ДП": В газете "Завтра" вы помещаете поэтические передовицы вперемежку с серьезными материалами. Кого бы вы хотели видеть среди авторов? Александр Проханов: Ксению Собчак, или покойного ее отца, или генералиссимуса Суворова. Конечно, мы бы рассмотрели эти материалы, но смысл нашей газеты - в создании сложной историко-идеологической философии. Она связана с выстраиванием так называемого имперского субъекта. Исторически Россия - империя, но все перемены последних 20 лет идут на уничтожение имперского комплекса, имперского пространства, имперского самосознания, имперских структур, имперской внешней политики и требующихся для поддержания имперского статуса обороны, науки и промышленности, а также имперского искусства. Для нас очень важно создание имперского субъекта, который бы работал в условиях новой России. Он может быть создан, только если удастся объединить людей, которые несут в себе идеалы красной империи, - и тех, кто несет идеалы белой, романовской империи. Соединение этих двух идеалов - дело огромной сложности и грандиозных технологий, не полити¬чес¬ких, а поэтических, как вы назвали, или магических. "ДП": Как-то вы назвали Горбачева художником. А Путин - политик или художник? Александр Проханов: Не помню, возможно, я назвал Горбачева художником в ироническом смысле. Путин, конечно, политик, причем, я думаю, политик-одиночка. Политик-одиночка, который пользуется помощью замечательных, утонченных политтехнологов, которые обеспечивают ему одинокое существование. Это не политик большой игры, не политик сложных человеческих комбинаций - это лидер группировки, эта группировка на марше постоянно перестраивается, меняет конфигурацию, меняет оттенки, но она преследует при этом одну цель - цель власти. "ДП": Вы брали интервью у Бориса Березовс¬кого. А с кем еще хотите поговорить? Александр Проханов: Это было не интервью, а две беседы, состоявшиеся в момент, когда Березовский был открыт. Он оказался загнанным в угол и был доступен. Конечно, мне было бы интересно взять интервью у самого Путина. Хотелось бы поговорить с Медведевым, понять, что лидер понимает под модернизацией, которую можно проводить только в условиях демократизации? И думает ли то же самое Путин, который прекрасно понимает, что чем больше демократизации, тем больше воров, тем больше негодяев, тем больше беззащитных денег, которые утекают из народной казны, и тем больше деградация. Мне хотелось бы сравнить эти две категории, путинскую и медведевскую, как они друг с другом сочетаются. Что это: нарастающие разногласия или баланс? "ДП": Вы общались с представителями "Хезболлы". Вы ставите эту организацию в пример нашим политикам? Александр Проханов: Думаю, "Хезболла" и "Хамас" - жертвенные, мистические организации национального сопротивления, которые могли бы дать пример и уроки многим нашим левым радикалам, которые утратили боевой дух, утратили стремление к борьбе, к жертве. Они стали конформистами, которые вполне достраивают архитектуру современной власти. Но время не пришло для такого рода уроков. Мне даже кажется, оно и не придет никогда, если удастся консолидировать Россию. У России впереди очень много вызовов, много войн и конфликтов, и поведение русского лидера, русского солдата вполне должно соответствовать поведению шахида. Поведение советских партизан, Космодемьянской, Матросова, "Молодой гвардии" было поведением шахидов. "ДП": Какие народы сейчас обладают имперским мышлением? Александр Проханов: Имперским мышлением обладают американцы, китайцы, Евросоюз, Иран и, думаю, великая Турция. Вот эти имперские грозди демонстрируют сейчас мощнейшее развитие и цветение, и они окружают нашу рыхлую, тухлую структуру башнями, наполненными огнеметами, самолетами и дальнобойной артиллерией. "ДП": Как вы видите будущее Петербурга? Александр Проханов: Мне кажется, чем дальше, тем Петербург становится более загадочным, мистическим городом. Когда в нем жила имперская матка, он был более понятен. А когда из него ушел царь, ушла столица, осталась мистическая эссенция города, спустившегося на Россию с небес, - с одной стороны, расплющившего эту Россию, а с другой - впитавшего из России все ее мучительные, яростные и страстные соки. Думаю, будущее российской государственности - создание империи нового типа, сетевой империи, без одной доминирующей столицы, а со множеством столиц, таких как Москва, Петербург, Казань, Киев, Минск, Астана, может быть, Грозный. Из каждого из этих центров будет подниматься свой столп - и все эти столпы будут держать русское имперское небо, не давая ему прогнуться. Полагаю, что периферийность Петербурга советского времени кончилась, как кончилась и нелепая конкуренция Москвы и Петербурга. Петербург прислал в Москву своих захватчиков, и произошла конвергенция Москвы и Петербурга. Не думаю, что в Петербурге будет развиваться тяжелая промышленность: "Электросила", Кировский завод. Петербург будет обрастать циви¬лизацией нового типа. В этой цивилизации важны не только утонченные хай-теки, связанные с цифровыми системами, важны хай-теки, связанные с мистикой истории. Люди стремятся управлять историей прежде всего (не только своим организмом, укладом жизни), воздействовать на историю. Петербург - место, где российская история совершила излом, место уязвленности русской оси. Управлять этой осью, манипулировать ею отсюда удобнее, чем из Москвы.
